73-я сессия Генассамблеи ООН (17 сентября – 1 октября 2018 г.) запомнится многими событиями, а для Центральной Азии особенно тем, что на ней заговорили о водно-энергетической проблеме региона. Сам этот факт говорит не столько об остроте проблемы, сколько о готовности стран региона решать её в конструктивном русле.

На очередной сессии ГА ООН лидеры сразу двух республик посвятили свой спич данной теме. Так, президент Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков заявил, что использование водно-энергетических ресурсов в Центральной Азии «показывает необходимость выработки новых подходов». Ещё раньше он призвал вернуться к практике, когда соседи выплачивали Бишкеку компенсацию за пропущенную через республику воду в поливной сезон. «Кыргызстан последовательно выступает за разработку и внедрение в Центральной Азии взаимовыгодных экономических механизмов в данной сфере», – отметил С. Жээнбеков.

Кыргызстан не единственная страна, которая в ООН затронула внутренние проблемы Центральной Азии. Водной тематике своё выступление посвятил и президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов. Только его позиция отличалась от той, что высказал С. Жээнбеков. «Наша страна твёрдо придерживается принципа, что вода – это общее достояние всех народов планеты, а равный и справедливый доступ к чистой питьевой воде является фундаментальным правом человека», – сообщил Г. Бердымухаммедов. Кстати, подобный подход закреплён в международном праве, касающегося доступа государств к воде и функционирования трансграничных рек. Правда, в документах также отмечается, что страны сами могут договориться по вопросам воды и рек.

Кыргызстан и Туркменистан – не единственные страны, которые поделились мнением относительно того, как должны течь реки Центральной Азии. На недавнем заседании Международного фонда спасения Арала (МФСА) таджикский лидер Эмомали Рахмон призвал коллег к «внедрению экономических механизмов водопользования». А президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил создать водно-энергетический консорциум, который станет регулировать сток воды в реках. Идея не новая. Впервые её Назарбаев высказал в начале 2000-х годов, но предложение тогда не нашло отклика на региональном уровне.

В Центральной Азии снова набирает силу дискуссия вокруг водно-энергетической проблемы, которая может иметь непредсказуемые последствия. Многие до сих пор помнят, как в 2012 году первый президент Узбекистана Ислам Каримов взял и заявил, что «ситуация (с водой. – Ред.) может обостриться до такой степени, что есть вероятность, что все придёт не только к противостоянию, но и к войне». Чего на это раз ждать: мира или конфликта?

Чтобы понять глубину проблемы, а также то, почему местные политики ломают копья, необходимо разобраться в сути вопроса. В Центральной Азии протекает две реки, вод которых недостаточно для удовлетворения всех потребностей региона. При этом страны, расположенные в верховьях и низовьях Амударьи и Сырдарьи, имеют разные интересы. Кыргызстан и Таджикистан генерируют электричество, а Казахстан, Узбекистан и Туркменистан выращивают сельхозпродукцию. Энергетики заинтересованы накапливать воду в летнее время, чтобы зимой вырабатывать свет, а аграриям вода нужна именно летом, в поливной сезон. Если бы в Центральной Азии было много полноводных рек, то проблема не стояла бы остро в политической повестке дня. Но природа распорядилась иначе.

В советский период нашли простое решение проблеме – бартер. Летом Кыргызстан и Таджикистан отпускали воду соседям, а в зимний период Казахстан, Узбекистан и Туркменистан поставляли странам в верховьях мазут и газ, которые добывали и перерабатывали. В плановой централизованной экономике схема работала безупречно. Проблемы появились после того, как республики Центральной Азии стали независимыми..

В марте 1998 года Кыргызстан, Узбекистан и Казахстан смогли подписать трёхстороннее соглашение об использовании водно-энергетических ресурсов бассейна Сырдарьи. Три страны обязались «координировать и принимать решения по пропуску воды» и избегать односторонних действий, которые могут навредить другим участникам соглашения. И самое главное, Казахстан и Узбекистан обязались компенсировать Кыргызстану за сброс воды «в эквивалентном объёме энергоресурсы (уголь, газ, топочный мазут, электроэнергия), а также другую продукцию (работы, услуги) или в денежном выражении по согласованию».

В 2004 году Всемирный банк подсчитал, что убыток для Кыргызстана должен составить 35-75 млн. долларов. «Согласованный уровень компенсации в 2001 году в 48 млн. долларов вписывался в эти пределы, однако фактическая оплата в 29 млн. долларов была значительно ниже», – отметил Всемирный банк.

Соглашение от 1998 года повторяло советскую практику водопользования, но в современных реалиях оно не смогло прижиться. По разным причинам, чаще финансовым, страны нарушали условия договора. Положение усугублялось тем, что в последние десять лет в Центральной Азии наблюдалось похолодание отношений между республиками. Старая схема водооборота не работала, а новые не создавались. В 2009 году Кыргызстан приостановил своё участие в МФСА, а в 2016 году и вовсе «заморозил» своё членство в организации.

[…]

Резюмируя, можно сказать, что сегодня в Центральной Азии сложилась уникальная возможность сообща найти решение сложной проблемы. Об этом говорят дружные заявления руководства стран региона. Однако, как отмечают специалисты, правовая база, регулирующая водную сферу в Центральной Азии, либо отсутствует, либо не работает, либо морально устарела. Иными словами, сфера плохо регулируется, что в прошлом создавало почву для напряжённости в отношениях между республиками. И оставлять такое положение в «замороженном» состоянии – не самое лучшее решение.

Источник: ritmeurasia.org