Риск-аналитик из Мейплкрофт создал показатель для оценки риска для питьевого водоснабжения в обществе и бизнесе в разных странах, причем десять стран были охарактеризованы как страны с риском крайней степени. Лис Стедман смотрит на то, как дефицит воды может повысить напряженность между соседними бассейновыми государствами.

В отчете, изданном недавно риск-аналитиком из Мейплкрофт, питьевое водоснабжение в десяти странах, список которых возглавляет Сомали, Мавритания и Судан, охарактеризовано как подвергающееся риску «крайней степени». 
Д-р Анна Мосс, эколог-аналитик из Мейплкрофт, говорит, что проблему представляют разброс величин показателя внутри стран. «Это национальный показатель, но в некоторых из этих стран есть проблемные регионы, которые испытывают большой стресс из-за нехватки воды, и районы, в которых доступ к воде очень затруднен – к примеру, в Австралии и США ситуация не очень плохая, но есть районы внутри этих стран, где имеются серьезные проблемы. Даже в Европе в некоторых районах Испании и даже Бельгии и Польше есть проблемы, но на глобальном уровне ситуация в этих странах нормальная».
В отчете отмечается, что в результате дефицита воды некоторые страны уже испытывают напряженность на локальном и трансграничном уровне. Египет и Судан конфликтуют со своими соседями по реке Нил из-за планов стран верхнего течения отказаться от соглашений колониального периода, по которым их соседи в нижнем течении получают около 85% речного стока.
Египет угрожает судебным иском по поводу строительства Эфиопией плотины Джайб III, которая ограничит подачу воды в Египет. Тем не менее, д-р Мосс считает, что «часто подобные ситуации не являются полностью пессимистичными, ведь составляется и выполняется множество трансграничных соглашений. Здесь не говорится, что эти страны не придут к работающим соглашения, просто речь идет о накале страстей».
В отчете также подчеркивается, что затянувшийся спор Пакистана с Индией из-за Кашмира (идет под номером 13 и классифицируется как «высокий уровень риска») «частично разжигается конкуренцией за дефицитные водные ресурсы, которые необходимы для поддержания роста промышленности и инвестиций в обеих странах». Д-р Мосс отмечает: «Проблемы с водой имеют тенденцию усиливать напряженность – фактически, Кашмир относительно богат водой и является хорошо орошаемой сельскохозяйственной территорией».
В Узбекистане, где по оценке 87% человек имеют доступ к питьевой воде хорошего качества, напряженность возникает с соседним Кыргызстаном и Таджикистаном из-за гидроэнергетических проектов на реках, которые текут в эту страну».
Д-р Мосс отмечает: «Определенно наблюдается увеличение напряженности в связи с водой и поскольку она связана также с другими вопросами, такими как продовольственная и энергетическая безопасность, это начинает представлять все возрастающую проблему». Д-р Мосс рассматривает перекрытие рек, питающих Аральское море, основной проблемой.
Д-р Мосс также замечает, что «изменение климата и увеличение спроса в результате роста населения вызовет ухудшение ситуации с дефицитом воды в ближайшие десятилетия. Конфликт, вероятно, распространится шире и усилится в результате отсутствия водной безопасности, и для стран, которые в значительной степени зависят от внешних источников водоснабжения, вопрос воды может стать критическим. Для бизнеса необходимо вести мониторинг рисков в своих системах снабжения и эксплуатации, где они могут подвергнуться риску в настоящее время или в будущем».
На другом конце списка находятся страны с наиболее стабильной обеспеченностью чистой водой, список которых «возглавляют» Исландия (165), Норвегия (164) и Новая Зеландия (163). Другие страны с низким риском включают Великобританию (144) и Бразилию (148).        

Источник: Water 21, August 2010